Главная » Статьи » Териберка перед и во время Великой Отечественной войны (1941-1945)

Воспоминания о Териберке во ремя Великой Отечественной войны


Девочка саами и война


Шагов ее не слышно, походка легкая, быстрая, на ногах пимы из оленьего меха, они словно скользят по снежной глади, не утопая в снегу... Никто не скажет, что ей 78 лет, свои года Александра Андреевна Антонова не скрывает, считая, что в них мудрость человека, смысл его жизни. Более полувека живет в селе Ловозеро эта удивительная женщина. В квартире ее чисто, уютно, тепло, множество книг, среди них учебники саамского языка, стихи и книги на ее родном языке. Александра Андреевна учительница, переводчица с саамского языка, много лет работала на Ловозерском радио, где готовила передачи на родном языке, сама их вела в эфире.

Неугомонная она и сейчас. Утро начинает с того, что садится за компьютер, идет работа над словарем саамского языка - новый его вариант. Ей хочется весь свой богатый опыт филолога, педагога передать молодым.

Речь у Александры Андреевны красивая, выразительная. Можно бесконечно слушать ее рассказы.

Главный человек в ее жизни - это мама, Марина Артемьевна. Женщина, никогда не учившаяся грамоте, родившая и воспитавшая 10 детей, была лучшим образцом для подражания маленькой Шуре. Ее сказы о понимании жизни, житейские истории маленькая девочка впитывала с пеленок, особенно ей запала в душу история ее появления на свет.

Был май, весна в Териберке холодная, ветреная. Семьи саамов покидают дом в поселке и с оленями отправляются в горы к озеру Перхозеро. Там стоит рубленый дом - оленеводческая база, где до будущей весны они будут выпасать своих кормильцев - оленей.

- И вот на склоне какой-то горы остановились, чтобы мама родила, и поехали дальше, - рассказывает Александра Андреевна. Да и все ребятишки в их семье рождались в тундре. Сашенька - шестой ребенок, появилась на свет в 1932 году. Затем в 1935 - Павел, Ольга - в 1937, в 1941-м - Георгий. Всего два месяца прожил лишь Ванечка, родившийся в военном 1944-м. Назван он был в память брата Ивана, погибшего на войне в декабре 1942 года. Восемь детей стали взрослыми, прожили долгую трудовую жизнь, счастливы детьми и внуками.

- А что с вами было в годы войны?

- Работала, - ответила она.

- Но вам было всего 9 лет. - И я попросила рассказать об этом подробнее.


Мама заплакала: - «Это - война»

Перхозеро местами было черное, еще не растаяло, хотя июнь был на исходе. Мирно паслись олени, четыре семьи оленеводов с детьми жили на базе.

- Утро было солнечное, небо голубое-голубое, солнце пригревало, - рассказывает Александра Андреевна. - Мы с детьми бегали, веселились, и вдруг гул... Из-за горы летели в ряд 5 самолетов, темно-зеленые, без опознавательных знаков. Почему-то летели очень низко, будто тяжело им было. Один мужчина встал на сани, присмотрелся и сказал: «Наши». А я подумала: значит, бывают не «наши».

Это небо с огромными тяжелыми самолетами девочка запомнила на всю жизнь. Потому что, когда они скрылись за горизонт, начались взрывы. Стало страшно, плакала мама и повторяла: «Ну, это - война».

К вечеру принесли повестки. Отца Шуры Андрея Емельяновича не призвали, он 1889 года рождения, да и тундра не прибавляет здоровья. Его двоюродная сестра Анна Михайловна Стрелкова и принесла повестки оленеводу Дмитрию Васильевичу Олонкину и своему брату Григорию Михайловичу Дмитриеву. Остальные мужчины не годились для фронта по возрасту и по здоровью.

Григорий Михайлович был на войне разведчиком, блестяще бегал на лыжах, воевал хорошо, не давая немцам покоя. За его голову фашисты обещали большие деньги. Об этом писала газета «Полярная правда» в 1943 году. И он, и Олонкин вернулись с фронта после войны и работали в оленеводстве.

Когда началась война, из Териберки эвакуировали все семьи с детьми. Саамские семьи остались и с детьми, и с оленями в тундре, на базах.

Родители так объяснили детям: «Власти сказали, что если немцы вас не беспокоят, то живите, а будут беспокоить - приезжайте в Териберку, и вас эвакуируют.» Всю войну самолеты летали и бомбили поселок. На сопки, где жили саамские семьи, бомбы не летели.

- Как было с продовольствием? - поинтересовалась я, памятуя о большой семье Антоновых.

- С питанием было нормально. - Родители рыбу ловили круглый год, солили. Утки в сетки попадали, куропаток много было. А на муку талоны давали, мама за ней в поселок ходила за 40 километров.

Оказывается, не такая большая проблема накормить 10 ртов, когда и дети от мала до велика бегали по тундре с корзинами по ягоды и грибы.

- Мы много ягод собирали и на зиму заготавливали, - вспоминает рассказчица. - У нас целые бочки грибов, брусники, клюквы, морошки было. Мама всегда пекла пирожки, кулебяки рыбные, шаньги с морошкой.

Марина Артемьевна старалась порадовать хоть каким-то разнообразием в еде. Дети помогали взрослым шить меховую теплую одежду, вязать носки, собирать посылки, все это отправлялось на фронт.

- Мама нас всему научила. Вместо ниток у нас были оленьи жилы.

- Силенок хватало?

- Конечно. Шкуры, которые выделывали родители, были мягкие-мягкие, как простыни. Иголки - граненые, шили прекрасно.

Осенью 1942-го Шуре уже было десять лет, а она еще не умела ни читать, ни писать. Да и говорила только на саамском, по-русски мало понимала.

Пришло известие из поселка, что с сентября начнет работать малокомплектная школа. А девочке так хотелось учиться, что она выпросила у родителей разрешение пойти в 1-й класс. Родители остались в тундре, а Шура Антонова поселилась в Териберке у родственницы - племянницы отца Ульяны Михайловны Дмитриевой. Первого сентября она пошла в школу. В 1-м классе было 5 детей, во 2-м - трое, а в 3-х и 4-х классах по двое учеников. Саамских детей было четверо.


«Я пошел» - сказал она

- Нас привлекли к работам с первого дня, как мы пришли в школу, - продолжила Александра Андреевна. - Дело в том, что колхоз в Териберке был рыболовецкий и в годы войны ловили рыбу для фронта. Когда бот приходил с моря, надо было моментально его обслужить, чтобы рыбаки быстрее уходили на промысел. Рабочих рук не было, ничего не оставалось, как привлекать школьников.

Боты с моря приходили в любое время суток. Даже ночью к нам приходили домой, стучали в окошко и звали на пристань. Мы быстро одевались и бежали. Частенько сидим в школе на уроке, а в окошко стучат, мол, судно пришло.

В сарае уже стояли огромные ящики, в них снасти судовые. Это были толстые и длинные удочки для трески. Детям надо было разобрать удочки, наживить на них мелкую рыбу. Потом в ящики сложить аккуратно снасти.

- Никто не стонал, мы очень хорошо понимали, что нужно помогать фронту. Руки очень мерзли. Потрешь ладошки и опять начинаешь наживлять удочки. И почему-то нас зуйками называли. Судно придет, сразу говорят, мол, зуйков надо звать. Нас хвалили.

- Вам платили за работу?

- Нет, но когда мы на пристани работали, нас кормили обедом там в столовой.

- А если тревога?

- У школы был окоп для нас - детей. Мы все бросали и бежали в него.

В школе Шура Антонова училась усердно, активно осваивала русский язык. Без курьезов не обходилось. Когда звонил звонок и Шура выходила из класса, она говорила: «Я пошел». Учительница возвращала ее: «Шура, я - пошла».

- У нас в саамском языке рода нет, и мне все равно было: пошел или пошла, - смеется Александра Андреевна. - Но у меня была очень хорошая учительница, Калиста Васильевна Рогалева, терпеливая и добрая.

- И никто над вами не смеялся, дети ведь пересмешники?

- Они переживали за меня. Да и когда было смеяться? Руки в мозолях, спина болит, зимой кашель донимает. Мы же делали общее дело, а работала я лучше всех, я же была старше первоклашек.

Да, Шуру Антонову хвалили. Вот вырезка из газеты тех лет под заголовком «Сбор золы»: «Более пяти бочек собрали ее для удобрения земли колхоза имени Ворошилова школьники поселка Териберка. особенно были активны сестры Шура и Валя Антоновы».

Трудолюбивыми и ответственными росли дети в семье Антоновых.


Из тундры - в институт

Маленькая Шура мечтала: «Когда закончится война, стану электриком. Буду восстанавливать наш поселок».

- Одну треть поселка разбомбили. Это было за год до победы. Август выдался теплый, и в воскресный день дети ушли в горы по ягоды, побежали на речку Мучку. И вдруг услышали страшный гул самолетов. Детвора сразу легла на землю, спрятали головы, так учили взрослые.

Слышим взрывы, вскочили - все в дыму, Териберку не видно. И только самолеты летают и будто варежки бросают, а они крутятся, кружатся, падают на землю... Мы все в рев.

Осторожно входили дети в поселок после бомбежки. Смотрят, а солдаты раненые в одном белье ползут по берегу. Был банный день, бомба попала в баню, много бойцов погибло.

- Это был тяжелый день. Мы шли по поселку: то кисть руки находим, то ногу, то человеческое тело, растерзанное взрывом. У нас стояли хорошие двухэтажные дома в четыре ряда. На том месте братская могила, более 50 человек похоронено.

И настала Победа, радостная, желанная. Шура закончила семь классов в 1949 году, и было ей 17 лет. Электриком она не стала, потому что райком комсомола принял решение направить трудолюбивую девушку учиться в Ленинградский педагогический институт имени Герцена. Антонова не хотела покидать родной поселок, да и маленькие браться, сестры еще нуждались в ее опеке, в их семье было принято во всем помогать родителям.

- Это было для меня мучением - покинуть Териберку. Меня две недели вызывали в райком комсомола, объясняли, что я должна ехать учиться в Ленинград. А мне страшно было подумать: учиться в институте мне, из тундры, - смеется Александра Андреевна.

И на всякий случай она вызвала маму из тундры, будучи уверена, что родители ее сторону примут. А мудрая мама сказала, что учиться надо обязательно.

В райкоме комсомола перестали Шуру уговаривать, а вручили ей конверт с документами, с комсомольским билетом и сказали, что учиться она обязана.

Так Шура Антонова стала ученицей подготовительного отделения при институте, окончила 8, 9, 10 классы. Затем была зачислена на филологический факультет на отделении Крайнего Севера в пединституте имени Герцена.

- Я бы выбрала математический факультет, но была только филология, - вспоминает Александра Андреевна, - или немецкий. Я неплохо его знала со школы. Нас учил очень хороший человек - Николай Иванович Аверин. Он вернулся с фронта, прекрасно знал немецкий, был у нас классным руководителем.

- И были преподаватели, кто знал саамский язык?

- Георгий Мартынович Керт. Он прекрасно знал саамский язык, теорию языка преподавал, с нами охотно разговаривал. Мы иногда его поправляли. Он благодарил, все записывал нашу живую народную саамскую речь.

Наш набор был первый после войны, поэтому среди нас были военные, кому-то 30 лет, кому 42 года. Никто не стеснялся учиться, и я забыла все свои страхи, училась с большим интересом, полюбила Ленинград. Годы были просто замечательные.

После окончания института молодая учительница русского языка и литературы и саамского языка приехала на работу в село Ловозеро. Сегодня Александра Андреевна Антонова - почетный гражданин Ловозерского района.




Опубликовано в "Мурманском вестнике" 22.06.2010 г.



Источник: http://www.mvestnik.ru/print.asp?pid=201006222302
Категория: Териберка перед и во время Великой Отечественной войны (1941-1945) | Добавил: kustic (27.12.2013)
Просмотров: 1349 | Теги: История, Териберка, ВоВ, саамы | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Форма входа


Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 91
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Locations of visitors to this page