Леонид Алексеевич Ухтомский, 1829–1909

Путевые заметки при обзоре состояния мурманских рыболовных промыслов

http://qwercus.narod.ru/uchtomskijLA_1872.htm

Говорят, что в 1807 году три английские судна стояли за о-вом Кильдиным, откуда они рассылали в разные стороны вооруженные гребные суда, и те жгли в окрестно[94]стях все то, чего не могли взять с собою; тогда же было сожжено и становище Териберка.

Замечательно, что англичане в обе войны с Россиею уничтожали у нас все имеющее морские зачатки; так уничтожили они, между прочим, и г. Колу.

16-го июля в 10 часов утра перешли в Териберскую губу.

Залив, по-видимому, довольно открыт. На рейде мы встретили срочный пароход, с которого получили почту. Покончив с почтою, мы съехали на берег, войдя в устье речки и вышли в становище. День был праздничный и потому все промышленники были в сборе; их было до 400 человек42, но должно быть здесь плохо жить, потому что мы нашли народ все бледный и вялый, словом, цынготный43, и действительно по осмотру нашего судового врача между поморами оказалось больных цынгою 25 человек, но вероятно их было больше.

В становище живет фельдшер; но он, также как и в становище Еретики, без лекарств. По словам врача для больных нужны спирт, лук, хрен, уксус и квас; к сожалению, мы не имели запаса этих припасов и потому ничем не могли помочь несчастным.

Баня тоже была бы хорошим лекарством, и в становище есть баня, но она была так мала, что в ней помещается только два человека, и то хозяин редко одолжает ее. Тяжело смотреть на такое положение несчастных боль[95]ных. Доктор особенно жалел двух трудно больных, одного старика с опухшими ногами, которого хозяин принуждал выезжать в море на шняке, и больной не смел отказываться от работы, на которую он забравшись еще с зимы, у другого же больного цынга развилась до такой степени, что, по мнению доктора, больного необходимо было отвести немедленно в архангельскую больницу, иначе он должен был умереть.

Мы сделали складчину на проезд последнего и собранные деньги отдали старосте с тем, чтобы он распорядился отправкою больного на первом пароходе. Староста взял деньги и благодарил за милость, при чем возразил, что больных на пароход не принимают, вероятно, из опасения, чтобы они не умерли дорогою.

Положение грустное. Но почему же больные не лечатся в стану? и почему они выезжают на промыслы даже больше, в ответ на это я получил следующее пояснение: шняка и 4 человека рабочих составляют рабочую единицу; захворал один работник и вся единица бездействует, и потому болеть не допускают ни хозяева, ни товарищи; тем более что все поморы постоянно забравшись у хозяев. И вот несчастным больным приходится работать до изнеможения44.

Начав речь о промышленниках, приходится сказать, что Мурман для них есть источник богатства и причина бедности. Каждый помор спешит на Мурман и бьется там из-за того, чтобы заработать в лето от 50 до 75 руб. и тем прокормить семью и заплатить подати, что отчасти и достигается, при счастливых условиях. К несчастию, [96] во время промысла немало гибнет людей в море и немало умирает от болезней. Вследствие чего в Поморье остается много вдов и детей; и вот едва минет мальчику 8–9 лет, как мать уже гонит его на Мурман в зуи, где он может заработать в лето рублей 10 и сверх того привезти домой бочки две рыбы.

Нужно прибавит, что зуи не работают, и пая не получают, а лишь расправляют невода и крючки, за что промышленники их награждают рыбою; часть этой рыбы они откладывают на зиму, остальное продают. Из двух зуйков, с которыми я разговаривал в Териберке, один восьмилеток заработал в прошлую навигацию 8 руб. а товарищ его заработал 12 р. Зуйки, которых мне случалось видеть в становищах, были вообще худы и бледны; говорят это происходит от того, что они харчей хозяйских не получают. Правда, из этих мальчиков могут образоваться со временем хорошие моряки, но несомненно и то, что зуйки развращаются с детства, имея перед собою, в старших, пример пьянства, грубости нравов и беспорядочной жизни.

Чем же помочь такому горю и чем искоренить такую бездну зла? Бог знает. Мы, видевшие только мельком быт поморов на Мурмане, можем только пожалеть зуев, бледные и худые лица которых так неприятно поразили нас на Мурмане.

После такого неизбежного отступления будем продолжать осмотр Териберки. Станы идут по берегу реки, только чаще чем в Еретиках. Сзади селения выстроены две часовни, одна старая, украшенная богатыми образами, а другая новая, только что отделанная.

В старой часовне особенно богато убран был образ Смоленской Божией Матери. Этот образ перенесен сюда с Кильдинского подворья, после разорения его англичанами в 1809 г. и признается чудотворным. Показывая новую часовню, поморы жалели, что нет поблизости священника, чтобы освятить часовню; вследствие чего отец [97] Иоанн был приглашен со шкуны, и часовня была освящена, к великому удовольствию рыбаков.

Священник, возвратившись на шкуну, рассказывал, что во время службы поморы молились с большим усердием; затем они с прискорбием заявили, что ни один священник еще не бывал в их становище. Немудрено что при таком положении паствы, расколу и всякому ложному толкованию полный простор.

Около часовни образовалось значительное кладбище; идя далее мы увидали за поленницами сухой трески склад сушеных голов. Все рыбьи головы, кроме голов пикши, отвозятся в Архангельск и продаются для пищи.

На вопрос, где же соленая рыба? мне отвечали, что она уже отправлена в Архангельск, а сухая треска лежит в складах до осени, пока поморы не окончат в Онежском заливе лова семги и лова сельдей45.

Продолжая осмотр Териберки, мы дошли до колонии, лежащей в глубине становища; там мы нашли семей 10 русских поселенцев и жили они плохо.

Меня особенно интересовала эта колония, потому что отсюда к востоку по Мурманскому берегу идут исключительно русские поселения46.

Около изб поселенцев не видно было ни скота, ни огородов; однако одна зажиточная поселянка говорила, что они еще не успели обзавестись коровою, а тогда могли бы удобрять здешнюю песчапую почву и сажать картофель, [98] который может здесь родиться превосходно. Другие колонисты в Териберке жаловались на то, что им не позволяют ловить рыбу в реке, ибо, как объяснили они, эта рыбная ловля до их поселения уже была отдана с торгов какому-то кольскому мещанину.

Жаловались также, что коляне хотят брать с них аренду за соседние луга; о чем поселяне и слышать не хотели.

Поселенцы эти перебрались с Вороньей реки два года тому назад. Говорят, что в это лето ожидаются в Териберку еще 5 семей с Вороньей реки.

По образу жизни колонистов Териберки можно назвать просто рыбаками, а не оседлыми жителями. Расспрашивал я их о здешней зиме и мне сообщили, что зимою река не замерзает и что морозов жестоких здесь не бывает; что если два больших мороза случатся рядом, то 3-й всегда бывает полегче. И не скучаете вы зимою? Чего скучать! мужья рыбу ловят, а бабы пеньку щиплют, да сети готовят к лету, говорили поселенцы.

Беседуя с поселенцами, я старался узнать причину того, что русских мало селится на Мурмане, и те которые поселились, живут хуже поселенцев-финляндцев.

«Потому, отвечал мне один старый помор, который был в толпе, провожавшей нас по Териберке, что на Мурман идут не селиться, а только за трескою; Мурман же тянется верст на 500, а мест где ловится наживка всего три, четыре; места эти заняты уже финляндцами, да норвежанами; нашим-то и некуда податься, все камень да песок. Вот и бедствуем». Присутствующие подтвердили справедливость мнения старика.

Возвращаясь на шкуну, мы повели речь с местными старожилами о возможности основать в Териберке коммерческий порт, на что получили единогласный ответ, что рейд этот неудобен для зимовки судов; хотя есть возможность вводить суда в реку, где глубина не менее 20 фут, но для этого придется углублять бар реки, имеющий только 9 фут глубины; однако, считая желательным осно[99]вать в этой местности порт, они предпочитают для сего губу Порчниху47. Пожелав всякого благополучия новым знакомым, мы снялись с якоря после нескольких часов стоянки и в тот же вечер перешли в губу Порчниху.

42 Капитан Литке, посетивший Лапландский берег в 1823 г., говорит, что Териберка была одним из обширнейших становищ Мурманского берега, в котором было тогда до 80-ти промышленников; это были поморы из посада Сумы.

43 К. того мнения, что ввоз спирта на Мурман не следует запрещать, ибо при суровом климате и при тяжелой работе поморам необходимо подкрепить себя водкою. Теперь же норвежцы привозят туда ром дурной, которым отравляют поморов, а те еще набрасываются на него, как на редкость и кроме того пришлось видеть в той же Териберке, что из населения в 150 человек все пьянствовали наповал в продолжении двух дней, промыслы были забыты, да и пойманная рыба портилась, будучи брошена.

[95]

44 Впоследствии я узнал, что по настоянию губернатора больных поморов стали принимать на срочные пароходы.

При этом нужно заметить, что в норвежских портах больных поморов принимают в госпитали с платою по 75 коп. в день. Обыкновенно им нечем бывает платить, и потому впоследствии делается взыскание с имущества болевшего или с его хозяина; мне рассказывали, что на одного помора поступило такового взыскания 108 руб., что, конечно, разорило пациента.

[97]

45 Сухая треска везется зимним путем на ярмарку в селение Шуньгу, откуда развозится в Повенец и в Петрозаводск, соленая; т.е треска развозится осенью из Архангельска водяным путем внутрь страны.

46 Именно:

[99]

47 Как на особенность Териберской губы можно указать на неправильность в склонении компаса, относимую к тому, что горы, окружающие Териберку, содержат много железа.